Том 4. Драматические поэмы. Драмы. Сцены - Страница 24

Остальные. Мы согласны.

Княжич Шум. Я пришел к вам. Я знаю, где он. Он в Священной Роще. Мне сказала об этом сестра.

Председательствующий. Я поздравляю вас с сообщительностью, которая привела вас сюда, и предлагаю собранию вернуться к порядку дня.

Вошедший. В чем цель вашего собрания?

Председательствующий. Мы решили переселиться в души наших предков. Для этого мы перешли в прошлое на 11 веков. Но пришел он и смутил наш покой. Мы обсуждаем способы, опираясь на меч, восстановить покой.

Четвертое

Высокая роща священных дубов. На сучках некоторых кумирообразные изображения богов. На холме спит Девий бог, окруженный бодрствующими девушками в латах.

Княжна Молва. Вот и я. Я принесла вам вишневого варенья, а сама закуталась в теплый платок. Хотите?

Одна. Благодарствуем.

Молва. Когда проснется учитель, я угощу его вареньем.

Одна (приподымая голову). Он спит еще. Как хорошо светятся на горе наши жемчуга, сорванные нами с себя, – словно светляки на холме. Но (прикладывая палец к губам) тише. Он подымает голову. У него на глазах повязка. Он идет, спускаясь к нам с холма, и держит в руках свой подсолнечник. Нет, он направляется в лес, куда ему повелевает идти падающая с неба полоса света. Идемте быстрее за ним.

Блестя латами, девушки восходят на холм, чтобы идти за ним.

1-я латница. Он идет и точно спит.

2-я латница. Он идет, держа руку, – точно его ведет за нее чья-то большая рука.

3-я латница. Он проходит между деревьев, посвященных Леуне.

2-я латница. Идемте же быстрее, так как его может ожидать опасность.

1-я латница. Кто это между нами? Она появилась вдруг там, где она сейчас, ниоткуда не приходя. Смотрите, смотрите, я через нее прохожу, и она возникает тотчас за мной. В руке ее копье, а на стане легкий плащ.

2-я латница. И я тоже. Я пересекла ее копье, и оно тотчас же сомкнулось за мной.

3-я латница. Я свободно прохожу через нее, но смотрите, не держит ли она на привязи двух гончих, двух быстрых собак.

Все. Да, держит.

3-я латница. Но всмотритесь, не возникают ли на его голове рога, и не бежит ли он, преследуемый, бегом оленя.

Все. Да, он бежит, как преследуемый, и над ним рога. Да, мы видим, он гонимый олень.

Нет, это нам показалось, потому что он снова идет, держа в руке золотой цветок, как всегда, как всегда – тот.

Девий бог. О, девушки, вы собрались вокруг меня, как цветы вокруг ручья, который им звенит, но холоден; теперь же я иду к той, которой я цветок, поворачивающий к ней голову, как к ночной Леуне.

Некоторые латницы. Он поет! Да! К нам холодный, он идет к той, которая будет холодна к нему. О, бездушная Воля! О, попирающая людские души Судьба! Мы разбросали свои жемчуга, сравнив ночной холм в блеске с звездным небом. Мы истребили свои души в богослужении ему, он же остался холоден и идет к той, которая будет холодна к нему и перед которой бросает свои слова и чувства, как снятый с шеи жемчуг.

О, несправедливая, злая Судьба. О, бедные, бедные мы. Не оставить ли нам его? Не пойти ли к нашим близким, братьям и сестрам, оплакивающим нас, сидя у вечернего огня. Нет, потому что и горе наше – сладчайший мед, который мы когда-нибудь пили, и несправедливо оставить его одного в темной роще с цветком в руке, среди, может быть, подстерегающих убийц. Идемте по темной роще, подымаясь и спускаясь по холмам, и пусть изображения богов, смотрящих с веток, будут свидетелями верности девичьей рати Ему, несравненному, Ему, ненаглядному.

Смотрите, девушки, здесь река. Кто, невидимый, оставил здесь челн, где его никогда не бывает, оставив столько мест, сколько нас, присутствующих?

И кто сел, молчаливо сел у кормы, благодаря чему челн сам идет поперек волн, без помощи чьих-либо весел? То Рок. То, видно, он принял на себя труд перевозчика, чтобы облегчить нам выполнение его указаний.

Ах, таитесь, девы, боязливо и страшно в страшном присутствии Рока. Вот молчаливо и прозрачно светится он на носу челна, предвещая страшное. И куда мы стремимся по волнам, не знаем.

Лейтесь за нами, струп, и донесите о нас печальную весть нашим семьям, так как мы плывем, ведомые Роком.

Но река надвигается туда, где раньше была улица. И вот уже мы на суше. Но что? Не ищущие ли везде убийцы мелькнули сзади нас? Сестры, сестры, пора нам доказать, что не напрасно эти руки взяли меч и что не робкое сердце защищают эти латы. Ах, как ярок свет светочей и это Рок, что каждая из нас встретила здесь своего оскорбленного поклонника.

Но мы не нарушим законов человеческих, и каждая из нас выберет лишь чужого друга.

Как ужасен свет светочей!

Как, неужели с ними и наши братья?

Увы нам! Но нет, они вкладывают мечи в ножны и остаются в отдалении. Счастье, счастье, что готовая вспыхнуть война между единокровными отодвинута от нас на сколько дней! на сколько мигов! А он, божественный, все идет и снова имеет вид оленя, и снова между нами его лунная, с двумя гончими, воительница. Славьте, девы, судьбу и предотвращенное нарушение всех людских законов. А он все идет, и не кажется ли вам, точно он дрожит, останавливаясь?

Да, он остановился. Но в то время, из-за переулка, где рога многих жертв охоты придают переулку вид леса, показывается зарево светоча.

Уж не ищущие ли его убийцы показались оттуда? Нет, это дева! Но не коварный ли замысел затаила она? Или это кто-нибудь переодетый в девичье платье? Нет, ее лицо слишком прекрасно, она слишком прекрасна и лицом и станом. Смотрите, он дрожит.